03 июля 2019 года лектор, в лице уважаемого нами Арбитражного суда Свердловской области, раздал практический материал к семинару «Сомнения у суда в заинтересованности АУ при назначении на процедуру», после изучения которого у нашей задней парты возник риторический вопрос: «А что так можно было?».
Привлекло наше внимание мнение суда о расширительном толковании Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в части процедуры назначения арбитражного управляющего, точнее предоставления кандидатуры арбитражного управляющего в суд.
«При таких обстоятельствах у суда имеются сомнения в возможности для Гусева С.Ю. избежать конфликта интересов и осуществлять полномочия конкурного управляющего должника по настоящему делу о банкротстве.
Таким образом, при рассмотрении дел о банкротстве, в случаях, когда у суда возникают сомнения в должной компетенции, добросовестности или независимости арбитражных управляющих или когда процедура выбора арбитражного управляющего затягивает сроки рассмотрения дела, судам следует обращаться в Общероссийский профсоюз арбитражных управляющих за представлением кандидатуры арбитражного управляющего.
Таким образом, суд направляет запрос о возможности представления кандидатуры арбитражного управляющего Общероссийский профсоюз арбитражных управляющих.».
"Таким образом, суд направляет запрос о возможности представления кандидатуры арбитражного управляющего Общероссийский профсоюз арбитражных управляющих. " ( Определение Арбитражного суда Свердловской области от 03.07.2019 г. по делу № А60-69270/2018 )
В свое время классики преподавания законодательства о банкротстве, в лице Государственной Думы Федерального Собрания и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, отлили в граните инструкции по порядку утверждения арбитражных управляющих в делах о банкротстве, а именно в ч. 1 ст. 45 Закона о банкротстве «…саморегулируемая организация арбитражных управляющих, членом которой является выбранный арбитражный управляющий, представляет в арбитражный суд информацию о соответствии указанной кандидатуры требованиям, предусмотренным статьями 20 и 20.2 настоящего Федерального закона.».
В этой же статье 45 Закона о банкротстве есть и часть 3, согласно которой: «Решение о представлении кандидатуры арбитражного управляющего принимается заявленной саморегулируемой организацией на коллегиальной основе.».
Более того, на нашей задней парте четко усвоили урок, что «право первой ночи» по выбору кандидатуры арбитражного управляющего (ну или чтобы соблюсти принципы «независимости и незаинтересованности» АУ от кредитора – право выбора СРО) принадлежит кредитору-заявителю или сборищу кредиторов – Собранию кредиторов должника, которое считается высшим органом управления процедурой банкротства. Ага.
Не умаляя достоинств лектора, в лице уважаемого нами Арбитражного суда Свердловской области, хотелось бы заметить с нашей задней парты, что лектором нарушается основа законодательства о банкротстве – «прокредиторская направленность» действующего Закона, всегда явно поддерживаемая не только данным лектором, но и всеми лекторами с кафедры судебного процесса.
Ведь, если вспомнить материалы других лекций, например, по оспариванию действий (бездействия) арбитражных управляющих по исполнению решений Собрания кредиторов, то судами всегда вменяется в вину: «арбитражный управляющий, действуя разумно и добросовестно в интересах должника и кредиторов, обязан принять все возможные меры по своевременному исполнению решения собрания кредиторов должника». То есть парадом командует кредитор или Собрание кредиторов.
Необходимо также учесть правовую позицию, сформированную в судебной практике и приведенную в пункте 1 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с признанием недействительными решений собраний и комитетов кредиторов в процедурах банкротства, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 26.12.2018, и исходить из того, что Закон о банкротстве допускает возможность принятия кредиторами решений и по вопросам, прямо не предусмотренным названным Законом, но рассмотрение которых необходимо для проведения процедуры банкротства и (или) защиты прав кредиторов и других лиц, участвующих в деле о банкротстве. Однако такие решения должны соответствовать требованиям законодательства, в частности они не должны быть направлены на обход положений Закона о банкротстве, вторгаться в сферу компетенции иных лиц, в том числе ограничивать права арбитражного управляющего или препятствовать осуществлению процедур банкротства.
Таким образом, арбитражный управляющий – это проводник «воли кредитора», осуществляющий свою деятельность в соответствии с нормами Закона о банкротстве и под контролем суда.
В другой лекции, прочитанной нам лекторами из Верховного Суда РФ, был приведен пример, когда суд первой инстанции не устроила кандидатура арбитражного управляющего и суд отложил судебное заседание, для того, чтобы собрание кредиторов выбрало другого арбитражного управляющего.
«… рассмотрение спорного вопроса было отложено с целью предоставления собранию кредиторов возможности выбрать новую кандидатуру арбитражного управляющего или саморегулируемую организацию, из членов которой должен быть утвержден арбитражный управляющий.
При этом судами учтено, что приоритет в разрешении названных вопросов законодатель предоставил кредиторам, волеизъявление которых должно иметь решающее значение (пункт 2 статьи 12 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)").». (Определение Верховного Суда РФ от 25.06.2018 N 307-ЭС18-7444 по делу N А13-4431/2013)
Так же стоит отметить, что уважаемый нами Общероссийский профсоюз арбитражных управляющих не поименован среди лиц, как участвующих в деле банкротстве (ст. 34 ЗоНБ), так и среди лиц, участвующих в арбитражном процессе по делу о банкротстве (ст. 35 ЗоНБ).
Более того, часть 2 ст. 35 прямо говорит о том, кто предоставляет суду кандидатуры арбитражных управляющих: в арбитражном процессе по делу о банкротстве вправе участвовать саморегулируемая организация арбитражных управляющих, которая представляет кандидатуры арбитражных управляющих для утверждения их в деле о банкротстве или член которой утвержден арбитражным управляющим в деле о банкротстве, при рассмотрении вопросов, связанных с утверждением, освобождением, отстранением арбитражных управляющих, а также жалоб на действия арбитражных управляющих.
Получается, что в счастливом союзе двух любящих (кредитор и СРО) было украдено «право первой ночи», результатом которой всегда было появление на свет кандидатуры арбитражного управляющего, передаваемого на благославление суду.
Мы в растерянности.
В связи с этим у нашей задней парты возникает несколько вопросов как уважаемому нами лектору, так и к поименованному им в судебном акте несубъекту отношений в сфере банкротства:
- Наблюдаем ли мы попытку правотворчества низшим звеном судебной системы – арбитражными судами субъектов Российской Федерации? (Мы же не сомневаемся в знании лектором Закона о банкротстве).
- Какова реакция саморегулируемых организаций АУ?
- Знает ли заведующий кафедрой судебного процесса – Верховный Суд РФ – об изобретении рулетки (без вращающегося барабана) в лице ОРПАУ? Какова степень прозрачности отбора кандидатур в профсоюзе «без вращающегося барабана»?
- А может это попытка «коллективизации» арбитражных управляющих в рамках профсоюза? «Кто не с нами – тот не на процедуре» (дарим рекламный слоган безвозмездно, т.е. даром). Злые языки во время лекции шептали, что в ОРПАУ состоит не более 7 % от действующих арбитражных управляющих, т.е. в кассе профсоюза имеется дефицит по взносам.
P.S.: Во время лекции по данной ситуации на нашей задней парте показалось что сладко запахло коррупцией. Показалось…
С уважением,
